Мемуары графа де Рошфора - Страница 35

Жители Жержо, города, принадлежавшего герцогу Орлеанскому, пообещали герцогу де Немуру предупредить его, если появится армия короля, чтобы он имел время отправить к ним гарнизон. Они сдержали слово, и он выделил пятьсот — шестьсот человек из войск герцога Орлеанского, чтобы они шли в этот город. Но тот, кто ими командовал, ошибся дорогой, и войска короля успели подойти, и тогда жители Жержо сообщили, что их обманули и они теперь вынуждены будут открыть ворота города. Им в подмогу выслали еще войска, но было уже поздно, и они вынуждены были вернуться обратно.

Герцог де Немур был возмущен произошедшим, приняв все это за предательство, и решил излить желчь на герцога де Бофора, обвинив его в сговоре с противником. Герцог де Бофор дал опровержение, ответив ему примерно тем же. Принц де Конде, прибывший через несколько дней после того, о чем я рассказал, попытался примирить их, но герцог де Немур и слышать ни о чем подобном не пожелал. Тогда принц двинул армию против войск короля, которыми командовали виконт де Тюренн и маршал д'Оккенкур. Их две армии находились на расстоянии друг от друга, и принц атаковал армию маршала, не дав ему времени собраться и отступить к расположению виконта де Тюренна. Вся кавалерия маршала была резрезана на части, и, если бы пехота не сумела быстро бежать с поля боя, разгром был бы полным. Потом принц двинулся на виконта де Тюренна, но тот смог остановить его победоносные войска.

Один из людей принца де Конде был взят в плен за несколько дней до этого и, зная, что при дворе о маршале отзываются весьма нелестно, считая его главным виновником произошедшего, предложил ему свои услуги. Д'Оккенкуру, о котором идет речь, были обещаны сто тысяч экю при условии, что он приведет с собой часть имевшихся в его распоряжении войск. Д'Оккенкур, согласившись на это, сказал, что если у принца де Конде есть деньги, то имеется еще граф де Гранпре и еще два-три полковника. Действительно, они тоже были согласны на такие же условия, но принц де Конде не смог найти средства, и договор с ними не состоялся.

Виконт де Тюренн

Принц де Конде после этого отправился в Париж. Там он был встречен рукоплесканиями. Даже женщины выражали ему свое уважение, и многие уже готовы были ему его продемонстрировать, если бы он проявил такую же смелось в боях на личном фронте, какую он проявлял на полях сражений. Сестра полковника Конкрессо, о котором я говорил выше, была из их числа. Она сказала ему, что хочет сообщить ему что-то личное, о чем нельзя знать посторонним, но он может прийти к ней, и тогда все узнает. Отказаться было невозможно, но вместо того, чтобы говорить о важных вещах, как он ожидал, она стала говорить ему о своей слабости и предложила воспользоваться этим. Принц был человеком жалостливым, и он пошел ей навстречу прямо в кабинете, в котором даже не было кровати.

Я прибыл в Париж именно в тот день, когда это с ним произошло, имея при себе письмо от герцога де Бофора, которое я должен был ему передать. Я нашел его дома, и он пригласил меня отобедать вместе с ним. За столом он сказал Конкрессо, который находился тут же, что одна дама написала ему и пригласила его к себе, и он не упустил случая, что он был принят в кабинете, украшенном великолепными зеркалами, что она не отказала ему ни в чем, и он теперь очень доволен. Конкрессо спросил, что это была за дама, а принц спросил, не догадывается ли он сам. Конкрессо сказал, что, возможно, это была его сестра, и первым стал над этим смеяться. Однако принц де Конде, испугавшись, что ему не поверят, достал из кармана письмо и показал его всем.

Принц де Конде имел вокруг себя много приспешников, все они были страшные развратники, и они плохо влияли на него, а это плохо влияло на дела. В самом деле, герцог Лотарингский вскоре вошел во Францию, и виконт де Тюренн оказался между его войсками, войсками принца де Конде и войсками герцога де Виттемберга. Двор уже думал, что все потеряно, не зная, что и делать в случае, если его армия будет разбита, но принц де Конде, подхвативший к тому времени нехорошую болезнь, которую в приличных кругах принято называть насморком, не смог узнать о связи двора с герцогом Лотарингским, которому было дано много денег. Виконт де Тюренн получил разрешение этого герцога отступить к Мелуну, чему принц де Конде конечно же помешал бы, если бы находился при армии.

Война разгоралась, и при этом постоянно предлагались различные варианты договоров между двумя сторонами. Я два или три раза ездил в Сен-Жермен к герцогу де Бофору, которому Мазарини пообещал дать чин адмирала и двести тысяч экю наличными, если он оставит принца де Конде и убедит герцога Орлеанского сделать то же самое. Я при этом должен был получить командование гвардейской ротой. Столь хорошие предложения вполне могли привлечь герцога, но мадемуазель де Монпансье, на которой принц де Конде хотел женить своего сына, разрушила все.

* * *

Когда армия была уже у ворот Парижа, мы еще находились в городе, и я там случайно встретил свою сестру, которую война вынудила покинуть свой монастырь. Что меня удивило, она была в экипаже и в светской одежде, а еще она была вместе с мужем, которого она нашла в тот момент, когда меньше всего об этом думала. Он тоже вынужден был оставить свой духовный сан. Она не вспоминала больше о своей былой набожности, но что самое удивительное, что она, не имевшая детей в течение пяти-шести лет, что они жили вместе, на этот раз вдруг забеременела. Я показал ей всю степень своего удивления, но она сказала, что вынуждена следовать за мужем и что Бог, связавший их, не позволяет ей ослушаться его.