Мемуары графа де Рошфора - Страница 38

Маршал де ля Ферте

Я находился под командованием последнего, и он принял меня по-дружески, а потом все сложилось так, что он уже не мог жить без меня. В ответ я решил оказывать ему больше знаков почтения, и мое уважение перестало быть одинаковым для обоих. Он был рад видеть мою признательность, а посему посвящал меня во все свои дела, в том числе он рассказал мне о том, как недоволен он был своей первой женой. Я спросил, не будет ли неприлично осведомиться о причинах такого к ней отношения. Он ответил мне, что скотина сдохла (это его собственные слова) и он теперь избавлен от участия в ее глупостях. Потом он рассказал мне, что женился на ней без ее желания и в день бракосочетания сказал ей, что, если она будет продолжать следовать примеру некоторых своих родственниц, мира в семье не видать. Он потребовал, чтобы она отказалась от всех своих привычек, а главное — прекратила общаться с определенными людьми. Маршальша сказала, что будет ему во всем подчиняться, но через некоторое время он стал свидетелем обратного, и он был вынужден ускорить ее конец. Я был очень удивлен такой откровенностью, шедшей от человека, репутация которого говорила о том, что у него ее обычно не так и много. Я не стал вникать в его секреты, так как он считался ревнивым человеком, способным на все, если бы кто-то посмел взглянуть на ту, на ком он женился во второй раз. Но он узнал, что я находился в дружеских отношениях с неким человеком, который часто посещал ее в его отсутствие, и даже шли разговоры, что они любовники. Я сделал вид, что я глух и нем. В конце концов он вынужден был объясниться и сказал мне, что считает меня своим другом, способным хранить тайны, что мадам маршальша регулярно видится с человеком, который ему не нравится, что я знаю этого человека и обязан предупредить его, что для него весьма опасно бросать тень на такого человека, как он. А еще он сказал, что письмо может потеряться, а посему он хочет, чтобы я поехал лично, встретился с его женой и передал ей, что даже если она сочтет его подозрения странными, то она сама дает ему на это повод.

Я был удивлен, что он выбрал меня для такого интимного дела, а посему выразил ему мои чувства по этому поводу. На это он ответил мне, что давно меня знает лично, а также знает о важных переговорах, в которых меня использовал господин кардинал де Ришельё, и это дает ему основания считать, что я умею хранить тайны. Он сказал, что надеется на меня, что в награду даст мне командование полком, так как не думает, что кардинал ему в этом откажет.

Зная, что мне предстоят непростые переговоры, я отправился в Париж, где встретился со своим другом, который заявил, что маршал сошел с ума, что он видится с его женой точно так же, как и с многими другими женщинами, то есть без всякой иной цели, кроме как приятно провести время. Я нашел его ответ недостаточным, годным лишь для того, чтобы отделаться от меня, и сказал, что удивлен подобной манерой разговора с друзьями. Я сказал, что не знаю, в чем состоит смысл его интриги, и я не из любопытных, но я боюсь, что это дело может наделать много шума. Я заметил, что мужья обычно последними узнают о неверности своих жен, что не все мужья делают это достоянием общественности, но я ошибусь, если скажу, что маршал относится к их числу. А еще я добавил, что он убил свою первую жену по одному лишь подозрению в измене, что я прошу его хорошенько подумать над тем, что я сказал, что он имеет дело с жестким человеком и т. д. Я особо подчеркнул, что нельзя оскорблять дворянина, оставаясь безнаказанным, что все было бы ничего, если бы речь шла о ком-то нам равном, но тут речь идет о маршале Франции, способном на самое хладнокровное убийство.

Мой друг выслушал все мои соображения не перебивая, но, увидев, что я закончил, сказал:

— Я думал, что вы мне друг, но теперь я расстроен тем, что ошибался. Если бы я любил мадам де ля Ферте, я подумал бы, что вы были бы первым, к кому я обратился бы за помощью. Вы знаете, что мы охотно делаем подобные вещи друг для друга, но не надо прижимать меня к стенке, как это сейчас делаете вы. Скажу вам одно — господин маршал излишне ревнив, а к его жене меня влечет лишь игра и ничего больше.

Несмотря на то что он сказал, мне показалось, что он в значительно большей степени влюблен, чем пытается казаться, но я счел, что выполнил свой дружеский долг. Потом я встретился с мадам маршальшей, хорошо знавшей меня, и поговорил с ней. Она ничего не захотела слушать и страшно вспылила. Она сказала, что не удивлена методами маршала, что он ищет предлог, чтобы ее погубить, как он это сделал со своей первой женой, но у нее есть люди, которые смогут за нее отомстить, что она пока ничего не говорит, но, если она захочет, она может за себя постоять, что ее муж чрезмерно ревнив, но все вокруг знают, что она не какая-нибудь кокетка, что если она с кем и видится, то это лишь игра, и ее не нужно обвинять в том, чего нет на самом деле.

Она бы говорила еще и еще, если бы я ее не остановил. Я счел необходимым это сделать, сказав, что ее муж не поручал мне слушать ее оправдания, что для нее лучшим способом успокоить мужа является прекращение встреч с человеком, который кажется ему подозрительным, что, если она видится с ним ради игры, она быстро утешится, так как таких же любителей поиграть еще очень много в Париже.

Она ответила мне, что я могу все переворачивать, как мне хочется, что ее муж грубиян и ревнивец, что она очень несчастна с ним, но она последует его воле, что она не будет больше видеться с тем, о ком идет речь, что она выгонит всех, кто к ней приходит, включая слуг. Подобные слова наглядно продемонстрировали ее досаду, а я откланялся, очень сомневаясь в том, что она выполнит все то, что пообещала. Однако она все же прекратила игры у себя и несколько дней не выбиралась в свет. Но потом она устроила свидание с тем, о ком шла речь, и сразу компенсировала для себя все потери.